Эхо далеких взрывов

Модератор: KrisGames

Аватара пользователя
ElenaS
Странник
Сообщения: 194
Рег. Пн май 18, 2009 2:38 pm
Репутация: 553
Откуда: Москва
Поблагодарили: 63 раза

Эхо далеких взрывов

Сообщение ElenaS » Сб ноя 17, 2018 3:52 pm

Барометр стоял высоко, и никаких подвохов от природы в ближайшее время ждать не приходилось. Тропическая ночь выдалась очень спокойной, полная луна при полном штиле придавала окружающему вид театральной декорации, во всяком случае так считал единственный пассажир шхуны, английский писатель и драматург Эдвард Сноу.

Он зафрахтовал «Молли Уо», с тем чтобы в южных морях отдохнуть, развеяться, набраться свежих впечатлений — и переждать скандал. Два-три года — и можно возвращаться в Лондон, говорили друзья.

Приближалось время рассвета — но заря занялась не на востоке, а на северо-западе! Даже не заря — зарево! Небо вспыхнуло, а потом медленно начало гаснуть. Матросы, смотревшие в ту сторону, ослепли - по счастью, таких было всего двое.

Спустя две-три минуты донесся продолжительный раскат то ли грома, то ли взрыва, и над шхуной пролетел горячий, опаляющий ветер. Порыв его был настолько силен, что шхуну едва не опрокинуло — и это при зарифленных парусах.

00.JPG


Перепуганные матросы не могли ничего рассказать толком ни капитану Якобсону, ни Эдварду Сноу — к тому времени, когда они поднялись на палубу, все стихло, и лишь небо на западе несколько минут отсвечивало багряными отблесками.

Подобные феномены не описаны в лоции. Единственное, что приходило на ум — где-то неподалеку произошло извержение вулкана.

Пропустить такое редкостное зрелище Сноу не хотел и, поскольку целью плавания было развеять его скуку, "Молли Уо" изменила курс. При слабом да еще встречном ветре трудно было предположить, сколько времени уйдет на то, чтобы достигнуть неведомой точки.

К полудню теория вулкана получила подтверждение: из тучи, что принесло с запада, посыпался пепел, устлавший палубу шхуны трехдюймовым слоем.

По счастью, встречный ветер сменился на попутный, свежий, ровный, «Молли Уо» пошла бодро и быстро, но и через тридцать миль, и через шестьдесят никаких новых свидетельств близости вулкана не обнаруживалось.

Вдобавок к вечеру у экипажа появились признаки отравления — солонина оказалась подпорченной, либо пепел принес с собой ядовитое начало. Тошнота сменилась рвотой, расстройство в той или иной степени поразило всю команду, даже капитан и пассажир, питавшиеся, разумеется, отдельно от матросов, и не солониной, а свежим мясом (на шхуне в клетке держали две дюжины кур, прочую мелкую живность), не избежали недомогания.

Познания в медицине у капитана были самые простые, себе и Сноу он прописал ром и каломель (хлорид ртути), команде — только каломель. Помогло лекарство, или просто здоровая натура взяла свое, но рвота и понос мало помалу унялись, хотя слабость и головокружение сохранялись и даже нарастали.

Капитан решил забыть про вулкан и взял курс на ближайший порт, Таонги, и решение было совершенно верным — вскоре экипаж выполнял простейшие приказы с величайшим трудом, и ни брань, ни побои делу не помогали, болезнь день ото дня брала больше и больше. Самый простой маневр приходилась проводить ценой неимоверных усилий. Когда «Молли Уо», наконец, подошла к причалу Таонги, экипаж ее напоминал экипаж
легендарного «Летучего Голландца» — крайне истощенные, похожие на скелеты люди с трудом сошли на берег.

Судьба туземных матросов в те времена никого не интересовала, но известно, что и капитан Якобсон, и Эдвард Сноу долго болели. Спустя месяц капитан продал шхуну и решил вернуться в родной Гетеборг. Добрался он до отчизны или нет, история умалчивает. Драматург Эдвард Сноу скончался в Лондоне весной следующего года, предварительно описав все происшествие в рассказе «Месть Гефеста».

...

14 августа 1886 года в Архангельскую больницу доставили четверых рыбаков-поморов. Все они, исхудавшие, измученные несварением желудка, жестоко страдали: самый здоровый из них весил не более трех с половиной пудов, большая часть волос исчезла. На коже виднелись множественные высыпания, более всего напоминавшие внутрикожные кровоизлияния, у всех наблюдалась кровоточивость десен, шатались зубы.

Напрашивался диагноз — цинга, но доктора Колыванова смущала история заболевания и всего плавания рыбаков, рассказанная старшим, Захаром Лыновым.

Рыбаки вышли в море три недели назад на шняве «Мария». В поисках трески забрались далеко на северо-восток от Архангельска, благо воды были свободны ото льда, Там, далеко на северо-востоке, они нашли треску, которую и взяли изобильно.

Все поморы были крепкими, здоровыми людьми, - никакого стеснения в питании не имели и работали, как обычно, с охотой (в те времена считалось, что цинга развивается от длительной темноты, отсутствия свежатины в пище и недостатка физических упражнений).

Набрав трески столько, сколько вмещала шнява, они пустились в обратный путь, и здесь случилось странное — далеко на севере славно вспыхнуло второе солнце. Горело оно недолго, но после того как погасло, по небу прокатился тяжелый низкий гул, а вслед пролетел горячий ветер. Эта не понравилось поморам, и они, подняв парус и положась на Николая - угодника, заспешили домой. В пути их настиг снег, но странный снег, пополам с пеплом. Со снегам пришла и болезнь и если бы не треска, вернее, не ее печень, поморы, быть может, да берега и не добрались бы. Была-то их пятеро, так пятый печень не ел, и за день до того, как они дошли до дома, скончался.

Доктор поил поморов лимонным соком, который, как доказал великий мореплаватель Джеймс Кук, является лучшим противоцинготным средством: ни один корабль Британии, владычицы морей, не отправится в трудное плавание без запаса лимонов.

Но лимоны помогали слабо. Тогда доктор вспомнил о треске, с которой в Архангельске было много проще, нежели с лимонами. И действительно, печень трески помогла! Поначалу большие ее дозы, а съедали поморы по фунту за раз, привели к обыкновенному результату — головной боли, облезанию кожи, сердцебиению, но новая кожа была
свободна от высыпаний, постепенно прекратилось и кровотечение десен, рыбаки набрали вес.

Доктор Колыванов наблюдал поморов и после того, как те покинули больницу. Полностью они не оправились, прежних сил не набрали и в море больше не выходили, ища работу по силам на берегу.

Случай этот доктор Колыванов описал и опубликовал в «Терапевтическом архиве» за 1887 год, где обратил внимание медицинской общественности на то, что цинга, возможно, может вызываться и особым видом излучения, например, полярным сиянием. Вспышку, о которой рассказали поморы, он расценил именно как необыкновенно мощное полярное сияние. В этом случае помимо проверенных средств полезно применять печень морских и океанических рыб...

...

Селение, на которое набрели золотоискатели Джек Гриффин и Билл Смит, располагалось в двух неделях пути к северо-западу от озера Мид. Точнее определиться они не могли — подробных карт осенью 1886 года не существовало, места кругом разведаны были плохо. Это-то и привлекало Гриффина и Смита — слухи о золоте в местных горах долетели до Хендерсон - сити и побудили двух торговцев скобяными изделиями попытать счастья.

Но вместо золота они нашли селение — три длинных дома, похожих на жилища ирокезов. Жили в них явно не краснокожие: земледельческие орудия, одежда, сушившаяся на веревках, а, главное, четвертое строение с крестом на вершине выдавали соплеменников.

Жителями селения оказались арониты — члены секты, отпочковавшейся от мормонов в середине ХIХ века. Судьба оказалась к аронитам суровой; поселение было поражено цингой или болезнью, чрезвычайно похожей на цингу. Странным было то, у людей в достатке было свежее мясо, консервированные лимоны, имелись и овощи нового урожая — томаты, бобы, поспела пшеница. Но убирать пшеницу было некому — сил на это у поселенцев не осталось.

Гриффин и Смит, люди отзывчивые и добросердечные, стали ухаживать за поселенцами - всего их было сорок семь человек. Число их сократилось до сорока двух, прежде чем Гриффину пришло на память старое индейское средство — сырой картофель. Поскольку картофеля на полях, возделанных аронитами, было в изобилии, лечение начали проводить широко и интенсивно — каждый больной съедал миску тертой сырой картошки трижды в день. И дело пошло на лад — язвы затянулись, кровотечения, которые особенно донимали женщин, прекратились, силы стали постепенно возвращаться к людям.

Поселенцы рассказали, как в августе затряслась, задрожала под ногами земля, а где-то вдалеке долго грохотал гром. На следующий день принесло облако пыли, что покрыла тонким слоем все и всех. Словно дьявол вырвался из подземелья на волю, — говорили они.

Дьявол или не дьявол, но болезнь поразила поселение, и не пошли провидение добрых людей, как знать, чем бы все кончилось.

А дальше все было, как в классическом коммерческом рассказе с хэппи-эндом. Дьявол-то вырвался не просто так,
а потому, что арониты нашли золото в горах. Но поскольку аронитам богатыми быть не подобает, и жить они должны только плодами своего труда, прежде всего земледелием, явилось искушение, которое поколебало веру. Вот дьявол и вырвался.

Арониты решили покинуть проклятое место и уйти на сотню-другую миль к югу — труда они не боялись, боялись распрей, зависти и недовольства, которые, по их мнению, является неотъемлемыми, а месторождение подарили своим спасителям.

Смит и Гриффин разбогатели и стали известны всему американскому миру. Вероятно, именно они и послужили прототипами Смока и Малыша, героев Джека Лондона...

...

Истории эти объединяет то, что во всех описано некое явление, случившееся 14 августа 1886 года. Вулкан, полярная вспышка или взрыв — всяк объясняет в меру своего разумения. И после физического феномена людей поражала странная, похожая на цингу болезнь.

Можно предположить, что люди страдали не цингой, а лучевой болезнью. А вулкан и полярная вспышка были ядерными взрывами. Или эхом ядерных взрывов. Эхом не в пространстве, а во времени.

Термоядерные реакции задевают фундаментальные законы Вселенной. Звезды, объекты, на которых происходят эти реакции, обладают свойством искажать пространство. Возможно, они искажают и время.

Как знать, не происходят ли подобные искажения и при искусственных термоядерных реакциях?

В своих мемуарах Эдвард Теллор пишет, что практическая мощность ядерных взрывов обычно составляет 55 — 60 процентов от теоретической. Куда исчезают 40 — 45 процентов? Теллор заявляет, что они теряются не в пространстве, а во времени!

И тогда явления, о которых написано выше это своего рода гармоники, эхо. Быть может, гармоники уходят и в более далекое прошлое, о котором мы просто ничего пока не знаем.

Как образуются эти гармоники? Не исключено, что когда количество взрывов превышает некий критический порог, происходит прорыв во времени, и все взрывы проявились в один день в 1896 году.


Соломон НАФФЕРТ,
специально для «НЛО»



Вернуться в «Обсуждения»

 

 

cron